Шпроты. Неизвестное об известном...
Все детство, отрочество и, в какой-то степени, юношество, я прожил в старом московском доме, построенном то ли в конце XVIII, то ли в начале XIX века. Однажды, на чердаке этого дома я наткнулся на, обычную с виду, не вскрытую банку шпрот в масле.
«О! Закусь!» - подумал я, и ошибся: ни шпрот, ни, тем более, масла в той банке не оказалось, а была лишь перевязанная красной атласной лентой, небольшая пачка промокашек, какие вкладывали в ученические тетради, исписанных довольно мелким и, плохо поддающимся прочтению, почерком.
Оказались эти бумажки, чем-то вроде личного дневника, подписанного весьма странно: бывший председатель, бывший коммунист, бывший человек Иван Карлович Сипягин. Три дня я разбирал этот бывший почерк, а когда дочитал до конца, был настолько впечатлен, что захотел узнать, как можно больше, не только о трагической судьбе этого человека, но и о деле всей его жизни: шпротном производстве.
Юношеский задор и дядя, работавший, в то время, в архиве ВАСХНИЛ, без труда позволили собрать интересующую меня информацию. В принципе, история создания и становления шпротной промышленности, достаточно подробно описана в различных кулинарных справочниках: от Larousse Gastronomique до «О кулинарии от А до Я», поэтому приведу лишь некоторые малоизвестные факты, раздобытые мной в те годы.
На запад шпротное производство было завезено в тридцатых годах, по личному указанию Гитлера, и при непосредственном участии Карла фон Вильке, заведующего в то время снабжением армии. Сам фон Вильке ознакомился с тонкостями технологии производства шпрот, во время своей учебы в Советском Союзе в рамках программы по обмену опытом руководящих работников общепита.
Шпроты стали в Германии стратегическим продуктом и, наряду с маргарином, в обязательном порядке входили в паек германской армии. Кстати, маргарин, столь любимый немцами, в то время приспособились изготовлять на отходах от шпротного производства, что существенно снизило его стоимость. Получалось безотходное производство: и рыбу снулую не выбрасывали и жир некондиционный пристраивали. Солдат был сыт и рыгал во время атак убедительно-угрожающе.
Вообще, эти производства не только дополняли друг друга, но и хорошо вписывались в германский ВПК. Достаточно упомянуть, что диаметр шпротной банки в точности соответствовал калибру армейского миномета, а маргарин, кроме употребления в пищу, использовали для смазки дул артиллерийских орудий.
По окончании второй мировой войны некоторые немецкие ноу-хау были переняты советскими пищевиками, в частности, им удалось существенно снизить стоимость шпрот, за счет применения при производстве, неиспользованного во время войны немцами секретного химического оружия, под кодовым названием «GFR 583-32», среди солдат больше известного, как "жидкий дым".
Так как производство шпрот наносило существенный ущерб экологической обстановке, в 1949 году, по личному приказу Л. П. Берии, все шпротные заводы были вывезены и сосредоточены в Прибалтике. Правда, сырье для производства банок, по-прежнему, доставлялось из сибирских рудников, но рыбу перерабатывали уже местную, не смотря на ее мелкие размеры и повышенную костлявость.
В том же году была развернута усиленная пропагандистская кампания по реабилитации шпрот в Европе, которые, к тому времени, прочно ассоциировались у европейцев с фашизмом и стояли в одном ряду с эрзац-кофе и эрзац-котлетами.
Пропаганда шпрот велась и в России. По заказу Наркомпищепрома проводились научные исследования, писались диссертации и статьи. Одно время, существовал даже специальный агитпоезд, курсирующий по средней полосе России, с бригадой артистов ленинградской оперетты.
Одним из участников этой шпротной вакханалии и являлся председатель колхоза «Красный балтиец» – И. К. Сипягин. В своей кандидатской диссертации, Иван Карлович не только изложил революционный, по тем временам, процесс производства шпрот без закатывания в консервные банки, но и убедительно доказал исключительную пользу шпрот для омоложения организма и увеличения продолжительности жизни.
В колхозе был построен экспериментальный шпротный завод, работающий по безбаночной технологии производства. При заводе была построена лаборатория, где проводились работы по возможности применения масла из-под шпрот в фармацевтической и косметической промышленности. А сам колхоз был переименован в «Красный шпротец».
На основе диссертации Сипягина была написана научно-популярная статья, опубликованная в местной газете "Вечерний Урюпчанин". Публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы: потребление шпрот в Советском Союзе за неделю выросло на 56%, а тираж газеты пришлось увеличить до полутора миллионов экземпляров.
Казалось бы, все складывалось отлично, но, как это часто бывает, не долго. Через пару лет, по ложному доносу завистников из соседних колхозов, технология была признана несоответствующей социалистическим нормам, шпротное производство без закатывания в банки в колхозе свернули, а Иван Карлович был обвинен в недостаче ящика шпрот, уволен с поста председателя и изгнан из рядов партии.
Рабочие завода не сразу смирились с существующим положением дел – повсеместно стали возникать митинги в защиту, невинно оболганного героя-рационализатора, однако народные возмущения безжалостно подавлялись при помощи армейских подразделений.
Не выдержав, неожиданно свалившейся на него популярности, а затем стремительного падения, Иван Карлович спился и, в конце концов, оскотинившись и потеряв человеческий образ, попал под трамвай и умер. Поговаривают, правда, о том, что за штурвалом трамвая находился прапорщик местного отделения НКВД.
В настоящее время обо всем этом мало кто знает, однако, дело Сипягина не забыто: его диссертация хранится в запасниках городской библиотеки города Нижний Урюпинск и по выходным она выставляется на всеобщее обозрение в местном краеведческом музее, куда я и передал дневник Ивана Карловича.
![[info]](2008.12.12_%2812.10.00%29_3360533.files/userinfo.gif){kind=small}
dejur) пишет в ![[info]](2008.12.12_%2812.10.00%29_3360533.files/community.gif){kind=small}
kitchen_nax
